Неточные совпадения
Оставалось одно средство: я решился тот же
час отправиться в Оренбург, дабы торопить
освобождение Белогорской крепости и по возможности тому содействовать.
Правда: комнатка твоя выходила в сад; черемухи, яблони, липы сыпали тебе на стол, на чернильницу, на книги свои легкие цветки; на стене висела голубая шелковая подушечка для
часов, подаренная тебе в прощальный
час добренькой, чувствительной немочкой, гувернанткой с белокурыми кудрями и синими глазками; иногда заезжал к тебе старый друг из Москвы и приводил тебя в восторг чужими или даже своими стихами; но одиночество, но невыносимое рабство учительского звания, невозможность
освобождения, но бесконечные осени и зимы, но болезнь неотступная…
И тайная вражда к Любке уже грызла его. Все чаще и чаще приходили ему в голову разные коварные планы
освобождения. И иные из них были настолько нечестны, что через несколько
часов или на другой день, вспоминая о них, Лихонин внутренне корчился от стыда.
Узнав по слухам об
освобождении Уфы, он успел еще донести о том императрице и скончался 9 апреля, в 11
часов утра, на сорок четвертом году от рождения.
Он понял, что
освобождение крестьян сопряжено с
освобождением земли; что
освобождение земли, в свою очередь, — начало социальной революции, провозглашение сельского коммунизма. Обойти вопрос об
освобождении невозможно — отодвинуть его решение до следующего царствования, конечно, легче, но это малодушно, и, в сущности, это только несколько
часов, потерянных на скверной почтовой станции без лошадей…
А может быть, столкнет его судьба с хорошим человеком, — есть они на Руси и в рясах, и в пиджаках, и в посконных рубахах; прожжет его этот человек огненным словом, ужасом наполнит за его скотскую жизнь и раскроет перед ним новый мир, где легки земные скорби, где молитвенный восторг, свет и бог. И покорно понесет просветленный человек темную свою жизнь. Что она теперь для него? Чуждое бремя, на короткий только срок возложенное на плечи. Наступит
час — и спадет бремя, и придет светлое
освобождение.
Таким образом в этот великий день было совершено два
освобождения: получили право новой жизни Висленев и Бодростин, и оба они были обязаны этим Глафире, акции которой, давно возвышенные на светской бирже, стали теперь далеко выше пари и на базаре домашней суеты. Оба они были до умиления тронуты; у старика на глазах даже сверкали слезы, а Висленев почти плакал, а через
час, взойдя в кабинет Бодростина, фамильярно хлопнул его по плечу и шепнул...
Было около четырех
часов дня, так что им оставалось еще два
часа пробыть вместе до отъезда в тюрьму, ему — дабы остаться там еще долгое время, ей — чтобы исполнить формальности
освобождения.
Он не понимал, что она осталась такою же, а изменился он сам, его взгляд на нее, и теперь восторженно вспоминал о той, разлуке с которой был рад несколько
часов тому назад, как
освобождению из душной тюрьмы.
Русские люди все ждали, что «народ» этот в
час своего
освобождения от гнета скажет новое слово о новой жизни, обнаружит какую-то особенную правду.